В сентябре этого года Азербайджан вернул себе контроль над всей территорией Нагорного Карабаха, который на протяжении 30 лет де-факто контролировался этническим армянским населением. После одного дня боев местные вооруженные силы сложили оружие, и почти все этнические армяне, которых на этой территории насчитывалось около 120 тысяч, покинули регион. В их числе была и Агнесса со своей семьей.
Азербайджанские власти неоднократно заявляли, что в Нагорном Карабахе будут обеспечены права всех его жителей, но в голословные обещания трудно верить. Тем более, после десятилетий конфликта,безнаказанности за предполагаемые преступления, в том числе и в отношении гражданских лиц во время боевых действий 2020 г., а также общего ухудшения ситуации с правами человека в Азербайджане и недавней 9-месячной фактической блокады региона, обернувшейся для его армянского населения дефицитом продовольствия, медикаменто и топлива.
22-летняя Агнесса Аванесян в черной футболке с броским принтом «Be Happy» – «Будь счастлива» – застенчиво улыбается. Мы сидим под навесом за деревянном столом в горном селении Татев на юге Армении. Вместе с родителями, дедушкой, братом и тремя сестрами Агнесса оказалась здесь 28 сентября. Пока они устроились у родственников, все вместе – в маленьком деревенском доме, и пытаются прийти в себя и хоть немного сориентироваться после перевернувших жизнь событий и после мучительной дороги. Как и десятки тысяч других этнических армян, они спешно снялись с насиженных мест после того, как Азербайджан отвоевал Нагорный Карабах. Их гнал страх.
Агнесса и ее 18-летняя сестра Аманда жили в региональном центре – Степанакерте (на азербайджанском – Ханкенди). Агнесса недавно закончила институт, работала в школе учительницей, а Аманда в начале осени как раз пошла на первый курс.Днем 19 сентября, с первыми ударами азербайджанских сил, в городе пропало электричество и отключилась связь. Сестры не знали, что делать: вся семья была в селе Хндзристан (Алмалы) в 24 километрах от города. Ночь они провели в подвальном бомбоубежище одной из городских больниц, вздрагивая от разрывов, без еды, дрожа от холода.
В шесть утра на следующий день они от отчаяния пошли пешком в сторону Хндзристана, к своим. Повезло – часть дороги подвезла попутка. Нопоследние пять километров бежали вверх по склону. «Мы думали, что не сможем, не дойдем живыми – говорит Агнесса. – Снаряды падали близко, земля, казалось, трясется… А когда мы добрались, оказалось – не только семья, вся деревня нас ждет. Думали, мы пропали, погибли. Сестренки, им 11 и 12, плакали навзрыд…»
25 сентября, после того как Азербайджан открылЛачинский коридор, связывающий Нагорный Карабах с Арменией, из села начали выходить жители. Глава местной де-факто администрации предупредил, азербайджанские военные могут появиться в любой момент, и никто не хотел рисковать. У семьи Агнессы не было своей машины, так что они разбились на три группы, чтобы втиснуться в соседские. Агнесса и Аманда забрались назад – поверх наспех собранного скарба соседской семьи из четырех человек, а те четверо каким-то образом умудрились разместиться на двух передних сиденьях. Машина была забита под завязку, и сестрам не смогли взять в дорогу ничего из вещей, только немного хлеба и воды.
Стрелка бензина болталась почти на нуле. За время фактической азербайджанской блокады Нагорного Карабаха бензин стал большим дефицитом. Точнее его практически не было. Но уезжавшим сказали – топливо можно достать на нефтебазе у Аскеранского шоссе по дороге в Степанакерт/Ханкенди. Там, действительно,стояла большая цистерна. Люди в панике буквально штурмовали ее, процесс никто не контролировал, и в какой-то момент случилось страшное.
«Мы два часа простояли, заправились, поехали дальше. Где-то через час, наш дядя в той же очереди стоял, ждал заправки, и тут все рвануло. Дядя прямо рядомбыл, обгорел ужасно… Его эвакуировали в больницу в Армению, но он все еще очень плох … Там еще с десяток наших соседей пострадало. Нам просто повезло, что чуть раньше выехали», – вздыхает Агнесса. Через некоторое время де-факто власти Нагорного Карабаха сообщили о 220 погибших;причину взрыва так и не установили.
Дорога в сторону Армении была запружена всем, что в принципе может двигаться – машинами, грузовиками, тракторами, экскаваторами, кранами, –и до Степанакерта/Ханкенди, который совсем рядом, добирались три часа, и это не считая времени в очереди за бензином. А до Гориса, на армянской стороне границы, вместо полутора часов – еще 42. Агнесса с Амандой понятия не имели, где в колонне находятся ихродные. В этой колоссальной пробке на горном серпантине найти кого-то из своих было нереально.
«Но хуже всего – страх, – говорит Агнесса. – Видеть азербайджанских солдат на дороге… Мы только и думали, молились, чтоб выбраться живыми».
Она вспоминает первую ночь, холодную и дождливую:
Всю теплую одежду, которую мы успели собрать, покидали в трактор, на нем дедушка ехал. А мы с Амандой всю ночь дрожали от холода, машина за час на полметра максимум двигалась. Рядом с нами старик умер в грузовике. Больной был, слабый очень, не выдержал… Вокруг много машин ломалось, тормоза отказывали, аварии… Еще кран строительный, на нем трое ехали, упал на машину, битком набитую людьми, ужас просто, но, к счастью, никого не убило. Мы набрали с собой большую канистру бензина, так что можно было по дороге доливать в бак, а у многих такого не было, и они стояли часами, ждали какой-нибудь грузовик, чтобы отлить у него хоть чуть-чуть. Были такие, кто вообще машину бросал. У нас хлеб и вода кончились еще до темноты, пить хотелось страшно. У дедушки, на самом деле, вода была и еда какая-никакая в тракторе, но нам до него не добраться, а он нас в этом хаосе как найдет? До границы добралисьбуквально полумертвыми.
Агнесса с сестрами вспоминают все, что оставили вродном селе: погреб с картошкой и закатками, кур, уток, гусей. У отца была маленькая птицеферма, и в отличие от городских знакомых, им не приходилось голодать во время многомесячной блокады. Но все это осталось там, в прошлой жизни. «Не знаю, что нам делать, – говорит Агнесса. – Вернуться бы, хотя бы вещи, живность забрать… А как вернешься? Кто безопасность гарантирует? Было бы безопасно, мы бы никуда не уезжали».
