После прихода к власти президента Шавката Мирзиёева в 2016 г. правительством был предпринят ряд конкретных шагов по улучшению ситуации с правами человека.
Несмотря на это, политическая система Узбекистана в значительной степени остается авторитарной, а многие обещания реформ – невыполненными. Тысячи человек, большинство которых составляют мирные верующие, остаются за решеткой по ложным обвинениям. Органы госбезопасности сохраняют широкие полномочия по по задержанию предполагаемых критиков власти. В стране отсутствует подлинный политический плюрализм.
В 2020 г. поступали сообщения о пытках и недозволенном обращении в местах лишения свободы, большинство бывших заключенных не были реабилитированы, журналисты и активисты подвергались преследованиям, независимым правозащитным группам отказывали в регистрации, не был решен вопрос ликвидации принудительного труда.
Парламентские выборы
22 декабря 2019 г. в стране прошли парламентские выборы. Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека отметило, что они «проходили на фоне усовершенствованного законодательства и возросшей терпимости к независимым мнениям, но не сумели продемонстрировать наличие истинной конкуренции и полное соблюдение процедур в день выборов».
Выдвигать своих кандидатов было разрешено пяти зарегистрированным политическим партиям, все из которых считались провластными, однако к участию в выборах не были допущены ни оппозиционные партии, ни независимые кандидаты.
Политзаключенные и проблема реабилитации
С сентября 2016 г. были освобождены более 50 человек, осужденных по политически мотивированным обвинениям, в том числе правозащитники, журналисты и оппозиционные активисты. Сообщалось также об освобождении сотен независимых мусульман, осужденных за религиозную практику вне установленных государством жестких рамок, однако проверить это не представляется возможным. Многие бывшие заключенные не были реабилитированы, что, среди прочего, означает сохранение судимости и необеспечение им надлежащего лечения, несмотря на серьезно подорванное за решеткой здоровье.
В августе президент помиловал ученых Акрома Маликова и Рустама Абдуманнапова, независимого имама Рухиддина Фахриддинова и правозащитника Искандара Худайбергенова. В феврале был освобожден фермер Арамаис Акопян.
В марте Кашкадарьинский областной суд полностью оправдал правозащитника Чуяна Маматкулова, в 2013 г. приговоренного по ложным обвинениям к 10 годам лишения свободы и освобожденного в 2018 г.
Уголовное судопроизводство, пытки
Несмотря на реформу 2018 г., органы госбезопасности сохраняли широкие полномочия, которые могут быть использованы для притеснений и задержаний предполагаемых критиков власти. Продолжалась практика преследования так называемых «врагов народа» с использованием, в частности, обвинений в государственной измене.
В январе военный суд в закрытом режиме приговорил по делу о госизмене экс-дипломата Кадыра Юсупова к пяти с половиной годам лишения свободы. В конце апреля Юсупова на 14 дней поместили в одиночную камеру за жалобы на низкую заработную плату за труд заключенных и на то, что заключенным не разрешают соблюдать Рамадан. По словам его родственников, он объявил голодовку и в ответ на это был подвергнут физическим и психологическим пыткам. Юсупову также неоднократно отказывали в конфиденциальном общении с адвокатом. Во время пандемии Covid-19 родственникам отказали в ходатайствах о переводе Юсупова под домашний арест в связи с наличием у него хронических заболеваний.
В марте военный суд по делу о госизмене также в закрытом режиме приговорил бывшего журналиста газеты Минобороны Узбекистана Владимира Калошина к 12 годам лишения свободы. Сообщалось, что обвиняемый подвергался психологическим пыткам, которые выражались в угрозах насилием в адрес его детей, внуков и жены. Суд сопровождался процессуальными нарушениями.
Тысячи человек, преимущественно – мирных верующих, остаются за решеткой по делам об «экстремизме», который трактуется в Узбекистане избыточно широко, и другим политически мотивированным обвинениям. В их числе кинорежиссер Мирсобир Хамидкариев и военнослужащие Равшан Косимов и Алишер Ачилдиев.
В ноябре 2019 г. в Узбекистане был создан Национальный превентивный механизм по предупреждению пыток, однако Факультативный протокол к Конвенции ООН против пыток Узбекистаном не ратифицирован. В мае правительство объявило о планах создать Комитет по предупреждению пыток, функции которого должны, в частности, включать контроль за расследованием заявлений о пытках и за правовой реабилитацией пострадавших.
Гражданское общество, свобода собраний
В январе 2020 г. правительство объявило о разработке нового кодекса о неправительственных организациях (НПО) с целью систематизации законодательства о гражданском обществе. Однако существующий проект не обеспечивает снятия имеющихся ограничений. Правительство обещало доработать его, но Human Rights Watch не располагает сведениями о каких-либо дальнейших шагах в этом направлении.
После трех отказов со стороны Минюста 9 марта 2020 г. была зарегистрирована местная группа за реформу уголовной юстиции «Хукукий Таянч» («Правовая опора»). В тот же день официальную регистрацию получила американская гуманитарная организация Mercy Corps.
Минюст как минимум дважды отказывал в регистрации НПО «Чирок», созданной правозащитником Азимбаем Атаниязовым для мониторинга принудительного труда в хлопководстве. После притеснений и угроз со стороны властей в феврале 2020 г. двое соучредителей вышли из этой группы. Также в регистрации четыре раза было отказано НПО «Дом прав человека», созданной правозащитником Агзамом Тургуновым после освобождения, в том числе, для решения вопросов реабилитации бывших политзаключенных.
В августе правительство обнародовало проект закона о митингах, собраниях и демонстрациях, который обязывает организаторов подавать заявку не позднее чем за 15 рабочих дней до планируемой даты, что противоречит обещаниям официальных лиц Узбекистана о приведении законодательства в соответствие с международными стандартами.
Covid-19
В марте в Узбекистане была введена уголовная ответственность за распространение ложной информации о Covid-19 и других опасных инфекциях с санкциями от крупного штрафа до трех лет лишения свободы. Была также ужесточена ответственность по таким статьям, как нарушение карантина или невыполнение требования о прохождении обследования и лечения – до семи лет лишения свободы, если это повлекло смерть человека, и до 10 – если нескольких лиц.
Закрытие школ в марте в связи с пандемией затронуло более 8 млн детей. В период действия ограничительных мер правительство ввело дистанционное обучение, но, как сообщалось, не всегда могло на должном уровне обеспечить образовательный процесс. По состоянию на сентябрь 2020 г. четверть школ возобновили очные занятия. Агентства ООН призывали власти улучшить обеспеченность школ водой и базовыми санитарно-гигиеническими условиями с целью создания условий для безопасного возвращения учеников и профилактики внутришкольных инфекций.
Human Rights Watch отмечает, что в апреле у лиц с подтвержденным или предполагаемым диагнозом Covid-19, которых помещали на карантин, отбирали гаджеты, включая мобильные телефоны, и банковские карты. Замминистра юстиции Худаёр Мелиев утверждал, что гаджеты могут являться источником заражения и необходимы для выявления круга контактов, хотя личные вещи могут быть с легкостью дезинфицированы, а информация для отслеживания контактов может быть предоставлена добровольно.
Свобода СМИ
В медийном пространстве отмечалось определенное нарастание динамики, однако СМИ вынуждены работать в пределах прямо установленных государством рамок. Значительная часть изданий контролируется государством, в то время как журналисты подвергаются притеснениям, а порой и задержаниям.
В декабре 2019 г. власти, как сообщалось, разблокировали доступ к нескольким сайтам, включая новостной ресурс Buzzfeed, музыкальную платформу SoundCloud и интернет-архив Wayback Machine. Однако в том же месяце поступали сообщения о том, что в течение того или иного времени были недоступны сайты правозащитных организаций, таких как Ассоциация «Права человека в Центральной Азии», Международное партнерство за права человека (IPHR), Норвежский Хельсинкский комитет и Узбекский форум за права человека. Доступ к узбекской службе Радио Свобода по-прежнему блокировался на территории Узбекистана.
В январе правительство анонсировало намерение декриминализовать клевету и оскорбление (статьи 139-140 УК). Активисты и журналисты в Узбекистане рассказывали Human Rights Watch, что власти продолжают использовать эти уголовные статьи для принуждения к молчанию критических голосов.
В августе было начато предварительное следствие в отношении независимого журналиста Бобомурода Абдуллаева, который том же месяце по запросу узбекской стороны был задержан в Кыргызстане и незаконно экстрадирован в Узбекистан. После возвращения Абдуллаев находился под подпиской о невыезде. По сообщениям, Абдуллаеву вменялись статьи «посягательство на Президента РУз» и «посягательство на конституционный строй». 23 октября Служба государственной безопасности объявила о прекращении уголовного дела с отменой меры пресечения, открытого против него 29 июня.
В июле 2020 г. правительство обнародовало поправки в закон о СМИ, которые, по одной из оценок, способны облегчить регистрацию изданий.
Сексуальная ориентация и гендерная идентичность
В Узбекистане сохраняется уголовная ответственность за половые отношения между мужчинами по взаимному согласию (от одного до трех лет лишения свободы). ЛГБТ люди страдают от глубоко укоренившейся в обществе гомофобии, преследований и дискриминации.
Права женщин
В апреле по итогам рассмотрения ситуации в Узбекистане Комитет ООН по правам человека отметил сохранение неравенства между мужчинами и женщинами, которое, среди прочего, проявляется в бытовании в обществе гендерных стереотипов и в недостаточной представленности женщин в законодательных и судебных органах.
Комитет также выразил обеспокоенность в связи с сообщениями о принудительных и ранних браках и сохраняющейся на практике полигамии, а также с связи с насилием в семье и ограниченной доступностью защиты, помощи и правосудия для его жертв. В отсутствие систематического статистического учета масштаб насилия в отношении женщин в Узбекистане определить трудно. В СМИ сообщалось о росте числа заявлений о семейном насилии в период ограничительных мер в связи с Covid-19. По меньшей мере один кризисный центр заявил, что был вынужден прекратить на это время прием новых пострадавших. Ни семейное насилие, ни изнасилование в браке не признаются отдельными составами преступления.
Принудительный труд
Узбекистан предпринял значительные шаги по искоренению детского и принудительного труда в хлопководстве, однако принудительный труд оставался широко распространенным, несмотря на запрет мобилизации бюджетников. По заключению Международной организации труда, в 2019 г. 102 тыс. человек, занятых на сборе хлопка, в той или иной форме подвергались принуждению.
Позитивными шагами были введение в январе уголовной ответственности за повторное принуждение к труду и ликвидация в марте системы государственных разнарядок на сбор хлопка.
В октябре Узбекский форум по правам человека заявил, что власти заставляли работников бюджетных предприятий и организаций выезжать на сбор хлопка или выплачивать «отступные» во время сезона 2020 г., который начался 15 сентября. Правозащитники также выявили больше случаев детского труда, чем в предыдущие годы, когда отмечались только отдельные такие случаи. По их мнению, с большой долей вероятности это было связано с закрытием школ из-за пандемии, в результате чего у детей появилась возможность дополнительного заработка для семейного бюджета.
Гражданские группы связывают сохранение принудительного труда с отсутствием механизмов справедливого найма и подотчетности.
Ключевые международные акторы
В ноябре 2019 г. Комитет ООН против пыток отметил, что «сотрудниками правоохранительных, следственных и пенитенциарных органов государства-участника, по их подстрекательству и с их согласия все еще регулярно совершаются акты пыток и жестокого обращения – главным образом с целью получения признательных показаний или информации для использования в уголовном разбирательстве». Комитет также выразил «сожаление по поводу сообщений о том, что прокуроры и судьи склонны игнорировать и отказываться расследовать утверждения о том, что признания … были получены под пыткой».
В апреле Комитет по правам человека отметил прогресс в решении проблем с правами человека в Узбекистане, однако при этом выразил обеспокоенность в связи с пытками и жестоким обращением в отношении лиц, лишенных свободы, а также в связи с ограничениями свободы совести и религиозных убеждений, свободы выражения мнений, свободы ассоциации и свободы мирных собраний. Комитет также указал на то, что определение пытки в Уголовном кодексе не соответствует требованиям Пакта, и на слишком широкие и расплывчатые определения, содержащиеся в законе «О противодействии экстремизму».
В июле Госдепартамент США в своем докладе о торговле людьми оставил Узбекистан во второй группе стран, как «не в полной мере отвечающий минимальным стандартам искоренения торговли людьми», но продолжающий предпринимать «значительные усилия в этом направлении».
В заявлении по итогам очередного раунда ежегодного диалога по правам человека Евросоюз «выразил обеспокоенность рядом проблем, существующих в Узбекистане, связанных со свободой выражения мнений, регистрацией НПО, сохранением пыток, жестоким обращением в пенитенциарной системе, гендерным равенством и правами женщин», недискриминацией. Европейская сторона призвала Ташкент «взять на себя дальнейшие обязательства по искоренению пыток, в том числе путем предоставления беспрепятственного и независимого мониторинга мест содержания под стражей», и подчеркнула «необходимость реабилитации бывших заключенных».