(Нью-Йорк) – Накануне прекращения огня сирийскими правительственными силами в ходе двухнедельных операций в северной провинции Идлиб были убиты по меньшей мере 95 гражданских лиц и сожжены или разрушены сотни домов, говорится в опубликованном сегодня докладе Хьюман Райтс Вотч. Войсковые операции проводились в конце марта и начале апреля – как раз тогда, когда спецпосланник ООН Кофи Аннан вел с Дамаском переговоры об объявлении перемирия.
38-страничный доклад «‘Они выжгли мне сердце’: военные преступления на севере провинции Идлиб во время переговоров о мирном урегулировании» документирует десятки случаев внесудебных казней, убийств гражданских лиц и уничтожения гражданского имущества, которые подпадают под состав военных преступлений, а также произвольные задержания и пытки. Доклад основан на материалах полевых исследований Хьюман Райтс Вотч в населенных пунктах Тафтаназ, Саракиб, Сармин, Килли и Азано, проводившихся во второй половине апреля.
«Пока дипломаты согласовывали детали плана Аннана, сирийские танки и вертолеты громили селения в Идлибе, - говорит Анна Нейстат, замдиректора Хьюман Райтс Вотч по чрезвычайным ситуациям. – Куда бы мы ни приезжали, везде мы видели сожженные и разрушенные дома, лавки и машины, а люди один за другим рассказывали нам о гибели своих родственников. Такое впечатление, что правительственные войска стремились «по максимуму» использовать время, остававшееся до прекращения огня».
Хьюман Райтс Вотч документированы крупномасштабные войсковые операции правительственных сил в провинции Идлиб в период между 22 марта и 6 апреля. В ходе этих операций погибли, по меньшей мере, 95 гражданских лиц. В каждом случае армия сначала массированно применяла танки и вертолеты, после чего в населенный пункт входили войска, которые оставались там от одного до трех дней. Судя по надписям на стенах, оставленным солдатами во всех разгромленных селениях, основную роль здесь играла 76-я бронетанковая бригада.
Хьюман Райтс Вотч документированы девять эпизодов казни жителей, захваченных правительственными силами (всего – 35 человек). Большинство казней зафиксировано 3 и 4 апреля в Тафтаназе – городке к северо-востоку от административного центра провинции с населением около 15 тысяч человек.
Местный житель, оставшийся в живых после казни силами безопасности 19 членов семьи Газал в Тафтаназе, рассказывает Хьюман Райтс Вотч, как они искали тела родственников:
Сначала нашли пять трупов в лавке недалеко от дома. Они были почти совсем сгоревшие. Опознать удалось только по немногим клочкам одежды. Потом мы зашли в дом, в одной из комнат на полу нашли девять трупов, у стены. Пол был залит кровью, на стене – полоса выбоин от пуль. У всех девятерых мужчин - пулевые ранения в спину, у кого-то – в голову. Руки связаны не были, только сложены за спину.
Сотрудники Хьюман Райтс Вотч осмотрели следы от пуль на стене: они шли полосой на высоте примерно 50 – 60 см от пола. Двоим казненным было меньше 18 лет.
В нескольких других документированных эпизодах правительственные силы обстреливали жителей, которые пытались покинуть зону войсковой операции. Обстоятельства, при которых это происходило, указывают на то, что правительственные силы не проводили различия между гражданскими лицами и комбатантами и не принимали необходимых мер предосторожности в отношении гражданского населения. Жителей о военных операциях никак не предупреждали. Так, 76-летний Али Махсус и его 66-летняя жена Бадра погибли под пулеметным огнем вскоре после начала армейского наступления на Тафтаназ утром 3 апреля, когда они пытались уехать из городка на пикапе, в котором было еще больше полутора десятков их родственников и знакомых.
Занимая населенные пункты, войска и проправительственные ополченцы шабиха также жгли и крушили дома, лавки, машины, трактора и другое имущество. Местные активисты зафиксировали полное или частичное уничтожение сотен построек. Так, в Сармине местные активисты говорили, что огнем уничтожено 437 комнат и 16 лавок, полностью разрушено 22 дома. В Тафтаназе утверждали, что полностью или частично сгорели около 500 домов, танковым огнем и другими взрывами были полностью или частично уничтожены 150 домов. Значительную часть руин наши сотрудники осмотрели лично.
В большинстве случаев уничтожение имущества было, как представляется, целенаправленным. Сожженные дома, как правило, не имели внешних повреждений, что исключает возможность возгорания в результате обстрела. Многие, к тому же, были уничтожены дотла, в отличие от тех, которые пострадали от танкового огня и получили только частичные повреждения.
В ходе войсковых операций силы безопасности также произвольно задерживали десятки людей, около двух третей которых до сих пор содержатся под стражей, несмотря на обещания правительства освободить тех, кто был задержан по политическим мотивам. В большинстве случаев их судьба и местонахождение остаются неизвестными, и не исключено, что они стали жертвами насильственного исчезновения. Освобожденные, среди которых было много пожилых людей и инвалидов, рассказывали Хьюман Райтс Вотч, что они подвергались пыткам и недозволенному обращению в различных подразделениях органов безопасности в Идлибе.
Во всех населенных пунктах на момент начала войсковой операции присутствовали вооруженные оппозиционеры, которые в ряде случаев оказывали сопротивление правительственным силам. Местные жители говорят, что, как правило, боевики вскоре уходили, осознав подавляющее превосходство правительственных войск в живой силе и технике. В ряде населенных пунктов они уходили, даже не вступая в бой, чтобы – как объясняют местные жители – не подвергать опасности гражданское население.
Интенсивность боевых действий и степень организованности обеих противоборствующих сторон позволяют, предположительно, квалифицировать события в провинции Идлиб как вооруженный конфликт с точки зрения международного права, что дает основания говорить о возможной применимости не только международных норм о правах человека, но и законов и обычаев войны - норм гуманитарного права. Серьезные нарушения последних квалифицируются как военные преступления.
Хьюман Райтс Вотч ранее документировала и осуждала серьезные нарушения со стороны вооруженной оппозиции в Сирии, в том числе – в Тафтаназе. Они должны быть расследованы с привлечением виновных к ответственности. Однако действия оппозиции никоим образом не оправдывают нарушений со стороны правительственных сил, включая внесудебные казни жителей и массовое уничтожение гражданского имущества.
Хьюман Райтс Вотч призвала Совет Безопасности ООН предусмотреть создание в составе разворачиваемой в Сирии миссии наблюдателей должным образом укомплектованного и оснащенного подразделения по правам человека, способного независимо опрашивать жертв нарушений (в том числе в рамках событий, подобных тем, которые документированы в этом докладе) и ограждать свидетелей от возможного возмездия. Международная правозащитная организация также призвала СБ обеспечить приведение к ответственности виновных за эти преступления, передав сирийское досье Международному уголовному суду, а комиссию Совета ООН по правам человека по расследованию событий в Сирии – поддержать этот процесс.
«ООН в лице комиссии Совета по правам человека и Совета Безопасности должна сделать все, чтобы преступления сирийских правительственных сил не остались безнаказанными, - заявила Анна Нейстат. – Если за спиной наблюдателей будут продолжаться нарушения, то это серьезно подорвет усилия по реализации плана мирного урегулирования».
* * *
Свидетельства очевидцев из доклада:
Солдаты сковали ему [сыну] руки за спиной. При мне его не били, но я видела, что у него глаз побитый. Я старалась не провоцировать, обхаживала солдат, чтобы они его отпустили.
Они у нас в доме минут 15 пробыли, спрашивали его про оружие, все обыскали. Мне кажется – деньги искали. Я не прощалась, чтобы его не расстраивать. И он тоже ничего не сказал. Когда его увели, солдаты сказали, чтобы я забыла о нем.
- Мать активного участника митингов Мухаммеда Салеха Шамруха из Саракиба, казненного силами безопасности 25 марта 2012 г.
Солдаты поставили нас четверых лицом к стене. Сначала спросили у Авада, где его сыновья-боевики. Авад сказал, что он старый человек и никаких сыновей-боевиков у него нет, - тогда в него всадили три пули из калашникова. Потом они сказали Ахмеду, что, похоже, 25-ти лет в тюрьме ему мало было. Тот промолчал – и его тоже застрелили. Потом Ийяда расстреляли вообще без вопросов – он мне на плечо упал. Я понял, что теперь моя очередь. Успел только молитву сказать, и больше ничего не помню.
- 43-летний Мухаммед Айман Изз, 4 апреля получил в Тафтаназе три ранения в затылок и шею, но остался жив. Остальные трое были убиты.
Я сердцем почувствовала – это моих мальчиков убили [сына и брата]. Выбежала – метрах в 50-ти от дома у стены девять трупов. По крышам еще сидели снайперы, так что спешить было нельзя, передвигались с фонариками. Я посветила на первого, потом на второго – это не Удай и не Саид. Потом соседей на помощь позвала, и мы нашли их обоих. Саид так и был со связанными руками за спиной. Потом люди сказали, что Удая и Саида прямо там расстреляли, а остальные семеро – это боевики из ССА [Свободной сирийской армии], их туда откуда-то еще привезли. Удаю пули попали в шею и в затылок, Саиду – в грудь и в шею.
- Мать 15-летнего Удая Мухаммеда эль-Омара и сестра 21-летнего Саида Мустафы Бариша, расстрелянных силами безопасности в Саракибе 26 марта 2012 г.
Танк был на главной улице, всего метрах в десяти от дома. И тут вдруг они четыре снаряда выпустили по дому, подряд. Я в соседнем доме была с мамой и шестью детьми. Нас всех подбросило взрывом, минут 15 я ни видеть, ни слышать ничего не могла. Потом мы пошли в комнату, куда снаряды попали. В одной стене – дыра здоровенная, метра полтора, противоположную стену вообще снесло. Мы нашли Иззата под обломками: видно было только его пальцы и часть ботинка. Его жена и ребенок чудом уцелели. Они тоже дома были, только в тот момент на кухню пошли. Иззата мы вытащили, но спасти не смогли. Ему грудь проломило, кровь шла из горла и из ушей.
- Родственница 50-летнего Иззата Али Шейха Диба, погибшего при обстреле его дома Саракибе 27 марта 2012 г.
Приставили мне к голове калашников, сказали, что всех нас убьют, если мой муж домой не явится. Дети заплакали. Тогда офицер велел солдату принести бензин, сказал детям, что сожжет их живьем и отца их тоже, потому что он – террорист. Солдат вернулся с какой-то жидкостью – на бензин не похоже, но они это в трех комнатах вылили, а мы в это время в гостиной были. Мы хотели уйти из дома, но солдаты не дали. Младшие дочки плакали, умоляли их отпустить нас. Мы все перепуганы были. В конце концов, нас выпустили из дома, но на улице еще страшнее было, когда я всех этих солдат с танками увидела.
- Хозяйка дома в Тафтаназе, сожженного солдатами 4 апреля 2012 г. Дома ее пятерых родственников также были сожжены.
Посадили меня в машину в наручниках, и там весь день продержали, до семи вечера. Я говорил им: «Я старый человек, пустите меня в туалет». А они в ответ только и знают, что по морде бить. Потом привезли в Идлиб в госбезопасность, посадили в камеру 30 квадратных метров, там человек сто было. Спать приходилось на корточках на полу. На всех – один туалет. Четыре раза меня на допрос водили, каждый раз спрашивали, почему кто-то из моей семьи в ССА [Свободную сирийскую армию] ушел. Я не отрицал это, только говорил, что это они сами решают, что я-то могу сделать? Все время по лицу били.
- 73-летний мужчина, был задержан на севере провинции Идлиб, провел под стражей 18 суток.
