Skip to main content
Garment factory workers wear face masks as they walk out at the end of their work shift March 20, 2020, near Phnom Penh, Cambodia.

Интервью к Международному женскому дню: Covid, женщины и образ лучшего будущего

Конец смены на предприятии по пошиву одежды под Пномпенем, Камбоджа, 20 марта 2020 г. © 2020 AP Photo/Heng Sinith

На женщин легла немалая часть бремени пандемии Covid-19: именно им, в частности, пришлось выбирать между работой и уходом за детьми, старшими членами семьи и другими. Нынешней весной женщины остаются на передовой борьбы с пандемией в медицине и уходе, а теперь встает еще и вопрос о том, что они не должны остаться за бортом восстановления глобальной экономики. Временные содиректоры Отделения Human Rights Watch по правам женщин Хизер Барр и Аманда Клейсинг недавно обсудили с Эми Брауншвейгер, как живется женщинам в пандемию и как всем нам строить будущее, в котором было бы обеспечено большее равенство.

Как Covid сказался на женщинах и девочках во всем мире?

Б: Этот год был катастрофой для прав женщин. Для некоторых это может звучать странно, поскольку смертность среди мужчин была выше, но дело в том, что последствия для женщин в целом были тяжелее. Где-то 1,4 миллиарда детей перестали ходить в школу, к этому нужно приплюсовать дошкольников, и кто-то должен был взять на себя присмотр за ними. Как правило, это были женщины. Еще в «доковидное» время на них приходилось в 2,5 раза больше домашних забот, чем на мужчин, и теперь, когда школы закрылись, миллионам женщин пришлось бросить работу.

Женщины первыми вытеснялись с рынка труда потому, что им меньше платят и они чаще, чем мужчины, соглашаются на неформальную занятость без трудовых гарантий. Прошлый год обернулся для женщин настоящей экономической катастрофой. Неслучайно ООН предсказывает, что к сентябрю 2021 года пандемия вытолкнет в крайнюю бедность дополнительно 47 миллионов женщин.

Мы также видим резкий рост сообщений о гендерном насилии по всему миру, видим, как женщин отрезают от сексуального и репродуктивного здравоохранения. К тому же закрытие школ чревато более негативными последствиями именно для девочек, поскольку  в такой ситуации  для них возникает повышенный риск детского брака и других форм гендерного насилия, плюс дистанционная учеба может оказаться для них труднее в силу большей вероятности привлечения их к работе по дому и к уходу. Все это означает, что у девочек, скорее всего, будет меньше шансов вернуться к учебе и в целом продолжить образование.

Есть реальные опасения, что в вопросах женского равенства мы можем быть отброшены на десятилетия назад.

К: Еще один момент: все это сказывалось на разных женщинах в разной степени. Цветные, женщины коренных народов и этнических меньшинств, трансгендерные женщины, женщины с инвалидностью, женщины из числа мигрантов и вынужденных переселенцев – все они сталкивались с более тяжелыми экономическими последствиями и более высоким риском заражения из-за перекрестной дискриминации.

Хизер, Вы только что сказали, что Covid отбросил завоевания в правах женщин на десятилетия назад. Но мы же сегодня находимся на более высоком уровне, чем десятилетия назад, если брать защищающие законы. Что у нас есть сегодня, чего не было раньше?

К: Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, которая для 80-х была еще экзотической новинкой. Региональные договоры, имеющие отношение к правам женщин, протокол Мапуту в Африке, межамериканская Конвенция Белем-ду-Пара, Стамбульская конвенция Совета Европы – все они посвящены борьбе с гендерным насилием и правам женщин. У нас есть инструменты, которые заставляют правительства принимать законодательство о защите женщин от дискриминации на рабочем месте, как новая конвенция Международной организации труда С190. Многие государства оплачивают отпуск по уходу за ребенком, улучшается ситуация с юридическими гарантиями имущественных прав женщин при разводе и наследовании.

Наконец, охваченность девочек школьным образованием бьет рекорды. В большинстве стран ликвидирован гендерный диспаритет в начальной школе, мы работаем над тем, чтобы добиться того же и в средней школе.

Сегодня люди уже понимают, что равенство женщин – это фактор экономической стабильности. Все это означает, что у нас уже другие стартовые позиции, с которыми нам предстоит выходить из пандемии, и это важно.

Б: Еще один момент: пандемия сделала гендерное неравенство видимым даже там, где это раньше не воспринималось, даже самими женщинами. Это мобилизовало людей, разозлило их, и я думаю, что теперь женщины и феминисты любого гендера полны решимости требовать, чтобы новый мир после выхода из пандемии был более справедливым для всех.

Женщин-лидеров стало больше. Это помогает?

Б: Я бы не стала категорично утверждать, что из женщин получаются лучшие лидеры. Это не значит, что они не должны быть ими. Должны, потому что у них есть такое право. 50% руководителей должно быть женщинами, потому что нас половина населения планеты.

Но я думаю, что пандемия стала захватывающим невольным экспериментом, позволяющим, наверное, оценить преимущества и недостатки мужского и женского руководства в кризисной ситуации. И есть данные, которые говорят о том, что если оценивать успех в борьбе с пандемией по числу спасенных жизней, то женщины справляются лучше.

К: Представленность – это важно. Это не значит, что многообразие лидеров автоматически является ключом к успеху. Но такое многообразие важно для принятия решений, когда каждый может привносить свой жизненный опыт и видение ситуации в своем сообществе.

[Смеется] И еще, женщины моют руки. Даже исследования такие есть. Женщины лучше выполняют рекомендации общественного здравоохранения. Наконец, да, они носят маски, причем не на подбородке.

В 2020 году отмечалось 25-летие Пекинской конференции – одного из поворотных моментов для прав женщин. Какую роль играет эта глобальная конференция в продвижении прав женщин?

К: В 1995 году в Пекине прошла четвертая глобальная конференция ООН, посвященная женщинам, на которой была принята беспрецедентная платформа действий. Хиллари Клинтон, которая тогда была первой леди США, выступила и сказала, что права женщин – это права человека. Платформа обеспечила рамочную основу для правительств и ООН, чтобы работать над созданием обществ, которые были более справедливыми и равными с точки зрения гендера.

В 2020-м мы отмечали 25-летие Пекинской конференции, были планы на глобальный процесс – Форум «Поколение равенства», чтобы посмотреть, что получилось и что не получилось с платформой, подумать над дальнейшими шагами. Пандемия помешала провести его вживую, но процесс идет, в конце месяца соберемся преимущественно онлайн.

Б: Решающая битва за права женщин всегда идет на местах и на национальном уровне. Так что такие форматы, как Пекин+25, конечно, важны, но реальные результаты появляются тогда, когда это доходит до местного и национального уровня. Для женского движения важно то, что оно становится все более единым, сверху донизу. Интернет здесь помогает: например, если речь идет об объединении людей, которые занимаются репродуктивными правами в Латинской Америке и Южной Корее. Это движение сейчас на подъеме, и одна из причин – это Covid. Нынешний год обещает быть интересным.

К: У меня ощущение, что именно с Пекина началось братство феминистов, и важно передать это следующему поколению. И, может быть, для этого не обязательно быть в одном месте, пусть это будет прямо на низовом уровне, больше инклюзивности, больше устойчивости.

Вы уже долгое время работаете в этой области. Что в этом году вас удивило больше всего?

Б: Меня удивила неразбериха с доступом к вакцинации для беременных: где-то им вообще запрещали прививаться, где-то власти все время меняли позицию. Я не ожидала такого. Думаю, что нам нужно поработать над тем, чтобы меры по «защите» беременных – вроде исключения их из клинических испытаний – не обернулись для них дополнительными рисками.

К: Согласна.

Большим событием стала декриминализация абортов в Аргентине. Латинская Америка – едва ли не мировой лидер по ограничительному законодательству в этой области, так что успех женского движения в Аргентине – это здорово.

Б: Меня удивила Камала Харрис [в роли вице-президента США].

К: Меня удивило, насколько были ошеломлены лидеры мировой экономики, политики и здравоохранения последствиями пандемии для женщин. Это только лишний раз показывает, насколько недооцененной и незаметной до сих пор оставалась работа по бесплатному уходу.

Б: Согласна. На всех уровнях от макроэкономики до семьи способность людей, которые сами не особенно занимаются уходом – а это чаще всего мужчины, - отрицать его существование оказалась намного сильнее, чем мы думали.

К: Еще одна вещь: Меня удивило, сколько государств не стали вкладываться в детей и в образование, чтобы люди были здоровыми, а дети еще и учились.

Б: Очень точное замечание. Там где я живу, школы закрылись в марте, открылись на три недели в октябре и опять открылись только несколько недель назад. А рестораны и торговые центры все это время продолжали работать, мечети не закрывались – только школы. Во многих странах, где начинали с закрытия школ, не было ни острой необходимости в этом, ни попыток подумать, как, не закрывая школы, обеспечить безопасность учеников и учителей. Это, как мне кажется, свидетельствует о недооценке важности образования, и еще это недооценка труда женщин и того, что с детьми на руках многим женщинам неизбежно будет не до оплачиваемой работы.

Многие факторы, которые не дают женщинам полноценно развиваться, существовали и в «доковидную» эпоху. Что мы можем сделать чтобы исправить ситуацию отстроить общество, которое поддерживало бы женщин?

Б: Нам нужно признать тот факт, что часть экономики завязана на низкооплачиваемый или бесплатный труд людей, которые ухаживают за детьми, больными, престарелыми родственниками. И что это чаще всего женщины. Глобально, нам нужно найти способ, чтобы эта нагрузка распределялась ровнее и оплачивалась.

Уход за детьми не должен стоить больше, чем некоторые зарабатывают в месяц на низкооплачиваемой работе, в результате чего такие люди лишаются возможности работать. Люди, которые нуждаются в поддержке, должны иметь доступ к такой поддержке, и глобально мы должны платить работникам по уходу достойную зарплату, уважать их и ценить их труд.

К: Нам также нужно подумать, как ликвидировать растущий диспаритет в интернет-доступе между женщинами и мужчинами. Это чревато все более негативными последствиями как для женщин, так и для девочек, которые пытаются учиться в пандемию.

Б: Цифровой разрыв наглядно виден на примере распределения доступа к смартфону. Если у семьи есть интернет, но нет не у каждого ее члена есть свой гаджет, как это часто бывает в семьях с низким и средним доходом, то зачастую преобладающими пользователями становятся мужчины и мальчики, но не женщины и девочки.

По мере того как после пандемии все больше людей будут работать из дома, этот разрыв будет чувствоваться все сильнее. Уже сегодня очень многим приходится осваивать интернет, чтобы искать работу, платить за квартиру, пользоваться социальной поддержкой, покупать билеты на самолет и записываться на Covid-вакцинацию. Пандемия ускорила глобальный тренд на цифровизацию.

Это относится и к тем 47 миллионам женщин, которые могут оказаться из-за пандемии в ситуации крайней бедности и не смогут позволить себе купить смартфон или оплатить трафик.

К: Когда все это закончится, женщинам непросто будет вернуться на работу. Будет меньше работы и больше безработных женщин, и босс будет диктовать условия. Когда женщины отчаянно нуждаются в оплачиваемой работе, а работы на всех не хватает, это чревато падением зарплат и сексуальным харассментом и эксплуатацией – и здесь власти и корпорации должны сделать свою работу, чтобы не допустить этого.

Б: В общем, вопрос в том, как мы это сделаем. Как нам выбираться из пандемии и отстаивать свое видение лучшего будущего. Поэтому я так много думаю о том, как этот год мобилизовал людей и привел к появлению новых феминистов, причем не обязательно женщин. Пока правительства будут разрабатывать планы восстановления, мы должны участвовать в этом или требовать, чтобы нас выслушали, - в каждой деревне, в каждом городке и в столичном мегаполисе, повторяя: «Смотрите, до чего вы нас довели, мы не собираемся допускать, чтобы такое повторилось».

Как насчет правильных примеров?

Б: Мы пока еще не видели, чтобы какое-то правительство официально обнародовало план восстановления, так что, надеюсь, здесь мы немного опережаем события. Но я буду внимательно следить за тем, насколько хорошими примерами окажутся страны с женщинами во главе, которые хорошо себя проявили во время пандемии. Это Новая Зеландия, Тайвань, Германия, Скандинавия. Надеюсь, что некоторые из лидеров этих стран и на выходе из пандемии сохранят гендерно-чувствительный подход.

Your tax deductible gift can help stop human rights violations and save lives around the world.